Водяной дедушка - в славянской мифологии - хозяин разных вод. Водяные  пасут на дне рек и озер стада своих коров - сомов, карпов, лещей и прочей рыбы. Командует русалками, ундинами и прочими водными жителями. Вообще он добрый но иногда любит водяной побаловаться и затащить на дно какого нибудь зазевавшегося человека, чтобы он его развлекал. Утопленники кстати тоже ходят в услужении у водяного. 
   Водяного представляли в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого, с  рыбьим хвостом. Он опутан тиной, имеет большую окладистую бороду,  зеленые усы. Мог обернуться крупной рыбой, ребенком или лошадью. Обитает чаще в омутах, любит селиться под водяной мельницей. Он способен разрушить запруды, потому его надо умилостивить, принося в жертву какое-нибудь животное. 
Особой силой наделялись родниковые Водяные, ведь родники, по преданиям, возникли от удара молнии Перуна - самого сильного божества. Такие ключи  назывались "гремячими" и это сохранилось в названии многих источников. 

               Иногда водяной словно являет собой всю реку: пена – это у водяного слюна со рта бежит, а тина – «это волосья евоныи, он как осерчает, так и зачнет волосы-то выдирать с головы да с бороды, только клочья летят. Он лохматый-прелохматый, – волосья-то предлинные, длинные... Станет он свои кудри расчесывать чесалом (гребнем), ну и запутляется, потому горазд кудрявый уродился... Сучья-то чесало самое и есте, ему таким не дойдет, как у нас бабы да девки чешутся, потому башка больно неохватиста, что твой котел... Ну вот, как он это чесанет себя с сердцов-то... волосья на сучьях и остаются <... > Он вытащит-то прядь, а на место ее чуть что не копна вырастет» (Новг.).
          По записям из Нерчинской области, у водяного волосы и борода длинные, из тины, а тело в рыбной чешуе.

Рыба – традиционный облик водяного, хотя чаще всего он то рыба, то человек; и рыба, и человек или ездит на рыбе. Любимый «конь» водяного – сом (Тамб.) [Даль, 1880]. Водяной может быть «щукой без наросного пера» (Вятск.); может «напоминать налима» (Волог.); быть просто «громадной рыбой» (Волог.) или рыбой, ведущей себя необычно: «Один мельник ловил рыбу ночью. Вдруг к нему в лодку вскочила большая рыбина. Мельник догадался, что это водяной, и быстро надел на рыбу крест. Рыба жалобно стала просить мельника отпустить ее... Наконец он сжалился над водяным, но взял с него слово никогда не размывать мельницу весною» (Новг.).
       По общерусским поверьям, водяной может быть человеком с рыбьим хвостом вместо ног. Водяной-полурыба имеет особое название – навпа (Смол.) или павпа (Костр., Смол., Нижегор., Том., Якут.) [Черепанова, 1983].
        Кроме рыбьих обликов, водяному свойственны и птичьи. Чаще всего водяной бывает именно обитающей на воде птицей – лебедем (Тульск., Олон.), селезнем (Юг), гусем, точнее, человеком с гусиными руками и ногами (Олон.).
        В рыбьих и птичьих обликах водяного отразились естественные представления о том, что рыбы и водяные птицы – «хозяева» воды. Еще в I тысячелетии н.э. восточные славяне «нарицали реку богиней», а «зверя, живущего в ней», – богом.
Водяной может быть и собакой (Арх., Петерб.), черной кошкой (Волог.), свиньей (Новг.).
Одно из самых излюбленных обличий водяного (точнее, его любимое животное) – лошадь (реже – корова): водяной появляется в виде лошади, коровы, старика или женщины с длинными волосами (Олон., Сев. Дв» Лен., Волог., Новг., Костр., Твер., Пенз.).
      По общераспространенным поверьям, водяной любит лошадей, имеет табуны и стада коров, которых время от времени (например, на Новый год) выпускает пастись к устью реки (Сев., Сиб.). Если приметить такое стадо и успеть обежать его с иконой, то можно получить коров водяного. Крестьяне Архангельской губернии считали, что подходить к стаду водяного опасно – завербует себе в прислужники. В рассказе, записанном в Поволжье, водяной с арканом бегает по острову за белой лошадью: «Горбоносый старый старик, волосы до пят, всклокочены, бородища по пояс, глаза так и искрятся, как звезды, то затухнут, то загорятся. Сам такой грязный, зеленый, волосы как бодяга!» Лошадь (живая или сдохшая) или лошадиный череп, которые бросали в воду, были традиционными жертвами, подарками водяному.
Водяной хозяин часто предстает и человеком. Он «ходит нагой или косматый, бородатый, в тине, иногда с зеленой бородой» [Даль, 1880]; водяной похож на обычного человека (Арх.), он как человек, но почернее (Олон.), у него очень длинные волосы (Волог.). Водяной может быть и ребенком, «недоросточком с пестрыми волосами» (Олон., Вятск.). Появляется он и высоким здоровым мужиком, который «с лица черен, а голова как сенная копна» (Олон.).

    Как и русалки, водяные женщины, водяной хозяин любит расчесывать свои длинные волосы (почему иногда именуется «кум Гребень») [Успенский, 1982]. Такое расчесывание, видимо, колдовское занятие, связанное со способностью водяных хозяев повелевать стихиями (см. РУСАЛКА).
В XIX в. среди русских крестьян были популярны рассказы о гребне водяного (о гребне русалки, водяной женщины): нашедший такой гребень должен был вернуть его водяному, иначе его ждали беды.
По поверьям Тульской губернии, водяной хозяин подобен лешему, только шерсть у него белая. Водяной может быть схож и с чертом: он «мохнатый, как метла» (Новг.); с длинным хвостом (В. Сиб.); черный, в шерсти (Новг.); с рогами (Тульск.); лохматый, черный, с хвостом (Арх.). Часто он прямо именуется чертом (Волог., Костр., Нижегор., Орл., Вятск.).
       Один из наиболее распространенных обликов водяного – старик с длинной седой или зеленой бородой (Арх., Олон., Волог., Тульск., Тамб.), дед в красной рубахе (Яросл.). В Олонецкой губернии лембой – царь водяной – невысокий старик с седыми распущенными волосами и длинными руками. Он ходит с палицей. В Архангельской губернии водяной хозяин – дедушко водяной с бородой по пояс. Ряд исследователей считает, что в этом облике водяного отразилось представление о нем не только как о «хозяине» стихии в человеческом облике, но и как о «водяном деде, прадеде», то есть о предке. В человеческом образе водяного, видимо, отражены и представления о нем как о покойнике; по общераспространенным поверьям, водяной хозяин «утаскивает к себе» тонущих людей; некоторые из них впоследствии также становятся водяными.
Показываясь людям, водяной может принимать и обличье их знакомых, соседей, родственников.
Водяной часто имеет «смешанный» облик: у него собачьи ноги и туловище с шерстью как у выдры (Сургут.); днем он рыба, а ночью – старик (Тамб.). Водяной имеет «коровье брюхо, лошадиные ноги, островерхую шапку» (Вятск.). Водяной хозяин высокий, оброс мохом и травой, у него черный нос величиной с рыбацкий сапог, глаза большие, красные; он может принимать вид толстого бревна с небольшими крыльями и летать над водою (Волог.); у водяного борода и волосы зеленые, а на исходе луны – белые (Орл.). Водяной – одетая моховым покровом щука, которая держит морду на воде (Новг.); у водяного – длинные пальцы, вместо рук – лапы, на голове – рога; или коровьи ноги и хвост (Смол.). Водяной с длинными волосами (или с небольшими рогами), тело его в чешуе, пальцы рук и ног длинные, между ними – перепонки (Волог., В. Сиб.).
        Особо склонный к метаморфозам водяной, который, образно говоря, «плещется то человеком, то рыбою», – воплощение своенравной стихии воды: «Мужики деревни Заватья рассказывают, как они ежедневно, в продолжение двух недель, были свидетелями игры водяного. Смотрят на реку – тихо; вдруг вода заклубится, запенится и из нее выскочит что-то такое, чего нельзя назвать ни человеком, ни рыбой. Чудо скроется, и опять все тихо, а в полверсте от того места клубится и пенится вода и выскакивает опять то же чудо» (Арх.).

       Тем не менее, при всем кажущемся многообразии обликов водяного, набор их, в общем-то, ограничен. Водяной – это и наиболее почитаемые, отмеченные в поверьях существа, связанные с водой, – некоторые рыбы, водяные птицы. Водяной – «хозяин» дарующей жизнь и урожай воды, соответственно и «хозяин плодородия». Он может принимать традиционный облик «индоевропейского демона плодородия» – коня [Лосев, 1982]. По своей независимости, коварству, непредсказуемости водяной в поверьях соотнесен с чертом (и, видимо, с обликами черта, нечистого духа – собакой, кошкой). Многоликий образ водяного как бы одновременно содержит в себе все стадии формирования представлений о водяном хозяине (от «живой» стихии и «бога-зверя в ней» – к «хозяину» стихии в человеческом облике), (Само название водяной появилось в России, видимо, не ранее XVII в. До XVII в. водяному соответствовали водяной нечистый, водяные демоны средневековых житий, повестей, лешая и водяная сила в заговорах XVII в.)
Семью водяного крестьяне обычно не описывают подробно. Иногда говорится, что «водяные живут домохозяевами, с семьей», и у них есть жены, которые безобразны (Арх., Вятск.). Есть у водяных и дети, которых порою ловят и отпускают за выкуп рыбаки.
       Мужики, «неводя рыбу, вытащили из озера сетьми ребенка; ребенок резвился, играл, когда опускали его в воду, и плакал, томился, если вносили его в избу. Мужик-рыболов, поймавший ребенка, сказал ему однажды: «Слушай, мальчик, больше тебя томить я не буду, пущу к отцу в озеро, только услужи и ты мне: я по вечеру расставлю сети, нагони, дружок, в них побольше рыбы». Ребенок, сидевший на шестке, задрожал, и глазки его засверкали.
       Мужик расставил крепкие сети на озере, посадил ребенка в ушат и, вынесши на берег, бросил в воду.
Поутру приходит мужик осматривать сеть: полна рыбы!» (Арх.).
Обитатели дома водяного – чертенята (Вятск.); у хаты водяного множество детей-чертенят, шумно, играет музыка (Тульск.). (Правда, по сообщению из Архангельской губернии, своих детей у водяного нет, и поэтому он топит купающихся ребятишек.) В повествовании из Новгородской губернии работник видит, как водяной с семейством обедает под мельничным колесом. Жен водяных иногда именуют «водянихами» и «русалками», но, по общераспространенным поверьям, водяные обычно женятся на утопленницах или «отсуленных» им девушках.
       Жители Архангельской губернии рассказывали о тоскующей по земле девушке, ставшей женой водяного, которая пыталась вернуться домой и погибла. В тех же местах записан и другой сюжет о том, как девушка влюбляется в водяного, ходит к речке, и в конце концов он берет ее водяной к себе. Среди вятичей бытует своя версия о женитьбе водяного: он женится на девушке, «отсуленной» ему матерью (мать долго не может выдать дочь замуж и сетует: «Хоть бы водяной женился»; (водяной в облике зажиточного мужика приезжает и увозит дочь, которая затем живет у него и умирает после родов).
       Популярен среди русских крестьян XIX-XX вв. и сюжет о старушке, принимающей роды у жены водяного.
      Иногда водяной пытается ходить (и ходит) к понравившимся или заклятым девушкам, женщинам, вдовам. Водяной живет со вдовой, а затем уносит свою «некрещеную» половину ребенка (Олон.). Такие сюжеты напоминают средневековую «Повесть о бесноватой жене Соломонии», где водяные демоны осаждают несчастную Соломонию, рожающую от них детей.
       По поверьям Русского Севера, водяные (более сохранившие облики «живых» стихий) женят своих детей между собой. Их свадьбы сопровождаются стихийными бедствиями – не только наводнениями, но и возникновением новых рек, исчезновением озер.
Вообще же водяных «бесчисленное множество в воде» (Волог.); при этом в самом маленьком пруду или ручье есть свой водяной. Среди водяных могут быть и старшие над другими; им подвластны водяные-утопленники, пока не отыщут себе замену (Тульск.). Водяные распоряжаются определенными территориями в воде и могут даже распределяться «по погостам», «по церковным приходам» (и вообще любят селиться возле церквей – Олон.). Есть среди них и царь, «обходящий дозором свое царство» (Сев., Смол., Тамб.), но чаще, особенно на Русском Севере, старший водяной похож: на «большака с седой бородой», его старшего в крестьянской семье.
Излюбленные места жительства водяных, по общерусским понятиям, – омуты (особенно у мельниц), водовороты, глубокие и опасные места на реках и даже «бездонные болота» (Новг., Смол.) и «провалы под землей», куда, по мнению крестьян Тамбовской губернии, водяные уходят жить на зиму (вместе с русалками и утопленниками): «Находятся они [жилища водяного] глубоко под землей. Ход в них открыт всегда и для всякой нечисти. Водяной уходит туда через отверстия в русле, таинственные отверстия эти бывают во всяком озере».Верят, что дедушка водяной «живет в мутной воде у мельницы», – сообщал в конце XVIII в. М. Чулков [Чулков, 1786].
Жилищем водяного может быть дворец (Смол., Орл.), но обычно это палаты, хата, крепкий (или, наоборот, пустой) крестьянский дом (Арх., Олон., Новг., Ряз., Тульск., Калуж., Орл., Самар., Вятск.). Жилище водяного обычно подробно не описывается – это омут, река, озеро или нечто неопределенное под водой, «ровно омут какой» (Самар.).
«Занятия» водяного разнообразны. Вода – насущно необходимая, всеохватывающая стихия, и водяной в поверьях некоторых районов России предстает существом почти универсальным. Он (особенно в обличье коня, животных) «хозяин» не только определенных территорий (даже вне воды), но и погоды, плодородия: водяной поднимается над землей тучей, он может создавать реки и озера, двигать острова (Олон.); водяной изменяется вместе с луной – он юноша на молодике, а на ущербе – старик [Максимов, 1903); водяной владеет скотом; он дает урожай (рожь) (Тульск.); «нерестится» или «свадебничает», когда цветет рожь (Олон.).

Видимо, именно как существа, связанные со всеобъемлющей стихией воды, водяные обитатели наделяются способностью знать и предсказывать будущее. Один из распространенных способов гаданий – у проруби на конской или коровьей шкуре: «Носят кожу коровью или коневую к проруби, и тамо садятся на нее, очертясь кругом от проруби огарком... По времени выходят из проруби водяные черти, взяв кожу, и с тою особою, которая сидит на оной, загадавши, носят мгновенно в дальние расстояния, например: в дом будущего жениха и прочая. По окончании же сей работы желают присвоить себе сидящую на коже и с великим стремлением летят к проруби, дабы погрузиться с нею в воду, где успевать должно выговорить при самой проруби «чур сего места», чем спасти себя можно, а инако следует неминуемая погибель» [Чулков, 1786].
Могущественный водяной хозяин, от которого зависят многие стороны бытия человека, в русских поверьях наиболее ярко проявляет себя все же как «хозяин» рек и озер. В первую очередь от него зависит удача рыбаков и благополучие мельников, пчеловодов, участь всех людей, находящихся у воды или в воде.
Отношения водяного с рыбаками описаны не очень подробно: традиционно водяного «кормят», угощают (крошками хлеба, остатками вина), бросают на воду табак и приговаривают: «На тебе табачку, а нам дай рыбки». Ему возвращают, кидая в воду, и первую выловленную рыбу или часть улова. В Вологодской губернии рыбаки бросали в воду худой сапог с портянкой: «На тебе, черт, обутку, загоняй рыбку».
«На Онежском озере рыбаки накануне Николина дня (19 декабря) делают на берегу похожее на человека соломенное чучело, надевают на него портянки и рубаху и в дырявой лодке спускают его на воду. Разумеется, оно тонет. Это и является жертвой. Чтобы лов был удачным, севернорусские Вологодской губернии первую забитую острогой рыбу закапывают в землю» [Зеленин, 1991].
       Водяного хозяина дарили, угощали не только рыбаки, но и жившие близ рек, озер крестьяне. Обычно весной, при пробуждении водяного, для него бросали в воду (топили) сдохших или живых лошадей, бараньи головы, петухов, хлеб, масло, мед с приговорами, например: «На тебе, дедушка, гостинец на новоселье, люби и жалуй нашу семью». Жертвовать водяному могли на Николины дни (22 мая и 19 декабря) [Успенский, 1982], и на Никиту-гусятника (28 сентября). В рассказе из Орловской губернии дружный с водяным поп каждый год привозит ему и вываливает в воду воз испорченного хлеба.
Водяной хозяин следит за своими владениями и требует соблюдения при ловле рыбы определенных правил. Он может забраться в невод, порвав его и спутав, если невод плохо починен или вязан в праздники (Олон.). Он не любит шумных людей, не переносит, когда у воды поминают зайца, медведя, попа, дьяка, Господа Бога и вообще много и без дела болтают: «Около зимника есть заездок. Дядя Степан говорил, что в этом месте много попадает рыбы, только не надо ничего говорить. У меня из рук три раза верши вышибал. Я как увижу рыбу, каждый раз и скажу: «Ну Слава Богу, много рыбы!» И каждый раз как треснет по верши, так всю рыбу и опустит. Вестимо, водяному нелюбо было, что Бога вспомнил, ну он и не давал рыбы-то» (Новг.).
       Как отзвук веры в необходимость выкупа водяному за выловленную в его владениях рыбу звучит повествование из Вятской губернии, где водяной – «большая щука без наросного пера» – разгоняет рыбу в затоне. Ранив щуку острогой, рыбаки ожидают мести водяного хозяина. Они приготавливают у костра изображающее рыбака чучело, которое, в свою очередь, пронзает острогой появившийся у костра водяной.
Водяного можно было, по поверьям, и поймать, отпустив потом за выкуп. Чаще же неуловимый и своенравный водяной шутит над рыбаками: рвет удочки, сети, заталкивает в них веники, разгоняет рыбу и т.п.
       Крестьяне верили в особую связь водяного и мельников. Поскольку водяной представлялся обитающим преимущественно в омутах, у мельниц и мог особенно вредить им (сносить водой, разрушать и т.п.), то постройка мельниц обычно сопровождалась жертвами водяному. В Новгородской губернии под водяное колесо бросали мыло, шило, голову петуха. Мельники жертвовали водяному муку, хлеб, водку, лошадиные черепа; зарывали под дверь мельницы черного петуха и три «двойных» стебля ржи; держали на мельнице животных черной масти и носили при себе шерсть черного козла (считалось, что водяной любит черный цвет). Мельник и водяной заключали своеобразный союз, ходили друг к другу в гости.
       Последствий договора мельника с водяным крестьяне очень опасались: по поверьям, чтоб мельница стояла благополучно, водяному было необходимо «отсулить» (пообещать и отдать) одного или нескольких человек (например, из прохожих), которых мельник, в представлении крестьян, хитростью заманивал к омуту и сталкивал в воду. Крестьяне ряда губерний верили, что заключивший договор с водяным нечистым мельник на сорок дней после своей смерти становится еретиком (Самар., Вятск.).
       Водяной считался и покровителем пчеловодов (среди русских крестьян бытовала вера в то, что первые пчелы «отроились» некогда от лошади, которую заездил и бросил в болоте водяной дед: у «меда водяного», по поверьям, водянистый вкус, а соты круглые). Пчеловоды дарили водяного накануне Преображенья (19 августа); ночью, до петухов, топили первый рой или первак в болоте, считая, что это оберегает и от больших разливов [Максимов, 1903].
       Водяной хозяин вступает в разнообразные отношения с людьми: он может попросить их рассудить его спор с другим водяным, защитить (Новг., Олон.). Водяные приглашают людей к себе в гости (Вятск.); щиплют за ноги купающихся девушек (Арх.); «озерский водяник» ворует репу (Волог.). Водяной гостит у лешего, играет в кости (Олон.). Водяной не прочь поплескаться, пошуметь, похлопать в ладоши. Он любит всплывать на поверхность реки или озера при свете луны и беседует при этом сам с собой (Тульск.).
По одним поверьям, водяной боится грозы и посылаемых в него пророком Ильей молний, по другим – напротив, празднует Ильин день (Арх., Сиб.).

       Согласно распространенным повсеместно в России представлениям, от водяного зависит участь купающихся, да и просто находящихся у воды людей.
       Крестьяне были убеждены, что люди обычно тонут «не от своей вины» – их топят разнообразные водяные существа, в том числе топит использующий малейшую оплошность человека водяной. В Архангельской области еще недавно говорили, что утонувшего «утащил чертушка». По рассказу из Новгородской губернии, когда отыскивали утонувшую девушку, «то ныряли в воду. Один мужик нырнул, нашел девушку и хотел ее вытащить за волосы, но на ней сидела свинья. Он другой раз нырнул – то же самое. Приготовляясь нырять в третий раз, он перекрестился. Водяной – это был он в образе свиньи – скрылся. Утопленница была вытащена, но к жизни ее не удалось возвратить». В повествовании из Тульской губернии тонущего бьет крыльями и клювом, губит сидящая у него на голове белая лебедь.
Едва ли не повсеместно существовал запрет купаться без креста или не перекрестившись, иначе утащит водяной. В Сургутском крае говорили, что водяной особенно любит «парное тело», поэтому старается утащить людей, обмывающихся в холодной воде после бани.
       Водяной похищает неосторожно помянувших его у воды людей: близ воды нельзя ругаться и поминать черта (Яросл.); водяной не любит разговоров про себя близ воды или на воде – утопит, утянет (Вятск.). По рассказу из Олонецкой губернии, когда одна из ехавших в лодке девушек сказала, что хотела бы взглянуть на подводное царство, из реки поднялся водяной и утащил ее.
       Связанный с календарным, лунным и особенно суточным ритмом, водяной опасен в Иванов, Петров, Ильин дни (более всего в ночи на эти дни), во время цветения ржи (Олон.), когда он «играет и требует жертв» (Арх.), детей в это время не пускают купаться (Олон.).«Время водяного» – полдень, полночь и вообще весь период между заходом и восходом солнца. В некоторых районах России крестьяне, опасаясь водяного хозяина, избегали проходить ночью у воды: вода после заката вообще отдыхает, и тревожить ее нельзя.
       Похищение человека водяным в многочисленных рассказах русских крестьян порой ничем не мотивировано: водяной здесь воплощает судьбу, рок. В одном из самых популярных в XIX-XX вв. сюжетов водяной показывается на том месте, где должен утонуть человек, со словами: «Судьба есть, а головы нет» (Олон.); после этого кто-то обязательно тонет. В рассказе из Тульской губернии водяной хозяин тоже определяет судьбу попавшего к нему человека, однако, выяснив, что тому «не время тонуть», отпускает его на землю.
       Нередко водяной «сильно плещется» перед утоплением человека (Новг.); при этом даже предупрежденный появлением водяного человек невольно идет навстречу судьбе и погибает. «Дело было около Петрова дня. Стоим мы раз на палубе и видим, что кто-то выскочил из воды, а потом в воду как хлопнется и скажет: «Есь рок, да человека нет». И это сказал три раза. Дня три все так высовывался и говорил. На четвертый-то день ходили по берегу три прикашшика. Вот один прикашшик и говорит: «Ребята, я выкупаюсь!» И стал разоболокаться. Другие прикашшики стали его отговаривать и говорили, что черт недавно дековался. Но он говорил, что ему становится тошно. И разделся. Прикашшики не отпустили его в воду, а взяли и облили его водой. Он тут же и умер...» (Новг.).
       По поверьям, душу утонувшего водяной берет к себе «в присягу», а тело выбрасывает (Вятск.) или подменяет чуркой, двойником утопленника (Арх.).
       Человек, попавший к водяному хозяину, может и возвратиться на землю, обманув его (Самар.); но это случается очень редко. На Тамбовщине считали, что утонувший остается слугой водяного до тех пор, пока не найдет себе замену, то есть кого-нибудь не утопит. Но и тогда он не покидает подводного царства, а сам становится водяным.
       В целом же многоликий водяной не столько зол, сколько непредсказуем и двойствен, «играет» вместе со стихией воды; он существо столь же опасное, сколь и необходимое, как и сама вода, которой в поверьях русских крестьян уделено одно из ведущих мест.