Существование веры в Белобога подтверждается связанными с ним топонимами, сохранившимися до наших дней у разных славянских народов - названиями гор (холмов). Так гора Белобог встречается в Сербии, под Москвой еще в XIX веке существовала местность под названием "Белые боги".
Популярность Белобога подтверждается многочисленными упоминаниями в средневековых хрониках, куда включались рассказы путешественников из других стран. Так немецкий монах Гедьмольд, посетивший славянские страны в XII веке, писал в хронике, названной его именем, что славяне не начинают никаких серьезных дел без жертвы Белобогу.
Со временем вера в Белобога была утрачена, хотя следы ее сохранились до наших дней. Так, например, до сих вор считается, что белый цвет приносит удачу, сопутствует всем проявлениям жизни. В конце же концов в, русских сказках образы Белобога и Чернобога слились в единого персонажа, получившего название «Доля», Судьба.
 

О древнем Белбоге доселе сохраняется живая память в белорусском предании как Белуне. Белун представляется старцем с длинною белою бородою, в белой одежде и с посохом в руках; он является только днем и путников, заблудившихся в дремучем лесу, выводит на настоящую дорогу; есть поговорка: «цёмна у лесе без Белуна». Его почитают подателем богатства и плодородия. Во время жатвы Белун присутствует на нивах и помогает жнецам в их работе. Чаще всего он показывается в колосистой ржи, с сумою денег на носу, манит какого-нибудь бедняка рукою и просит утереть себе нос; когда тот исполнит его просьбу, то из сумы посыплются деньги, а Белун исчезает. Поговорка: «мусиц посябрывся (должно быть, подружился) с Белуном» употребляется в смысле: его посетило счастье . Это рассыпание Белуном богатств основывается на древнейшем представлении солнечного света золотом. 
      Филология превосходно подтверждает такой дуалистический взгляд славянских племен на явления природы. Слова, означающие свет, блеск и тепло, вместе с тем послужили и для выражения понятий блага, счастия, красоты, здоровья, богатства и плодородия; напротив, слова, означающие мрак и холод, объемлют собою понятия зла, несчастия, безобразия, болезни, нищеты и неурожая: а) прилагательное белый (Бел-бог) собственно значит: светлый, ясный. Сближая слово свет (syjet, swiat) с родственными формами индоевропейских языков, мы находим в санскрите cveta= белый, эпитет, придаваемый божеству солнца . При возведении живописующего признака, выразившегося в определенных звуках, до общего понятия о предмете, первоначальная изобразительность слова делается нечувствительною для слуха и потому подновляется обыкновенно эпитетом, который и остается за ним, как «постоянный». Такой эпитет находим мы в выражениях: белый свет и белый день; из них первое получило смысл вселенной, т. е. всего видимого, озаренного небесным светом; литов. swie-tas и др.-прус. switai также употребляются в обоих смыслах - и как мир, и как стихия света .
         Выражение, встречаемое в галицкой песне : белый месяц соответствует обыкновенной эпической форме: светел или ясный месяц; в заговорах упоминается бел-горюч камень алатырь; колесницу Солнца возили белые кони. Согласно с этим древним значением, с корнем бел = бил соединяется идея плодородия, изобилия: у Нестора волхвы обвиняют жен, «яко си жито или обилье держат» . Опираясь на приведенные указания языка, приходим к заключению, что Белбог должен быть тождествен с Све(я)товитом, богом дневного и весеннего (= ясного) неба; без сомнения, первоначально это были только фонетически различные, но существенно равносильные прозвания одного и того же божества. В дальнейшем ходе развития за Световитом удержано древнейшее представление владыки неба, который не только блистает солнечным светом, но и творит весенние грозы, сражаясь с темными тучами; а с именем Белбога, кажется, по преимуществу сочеталось понятие дневного света = солнца. Такое положение подкрепляется известным в немецкой мифологии, соответственным славянскому Белбогу, названием: Baldag, Beldeg (сложное из бел и dag, dag, tag) - богом света, белого дня, сыном Одина. 
      b) Слова свет (светить) и свят (святить) филологически тождественны; по древнейшему убеждению святой (серб. свет. илл. svet, ченгск. swaty, пол. swiety, лит. szwentas, szwyntas, др.-прус. swints, летт. swehtas, зенд. cpenta) есть светлый, белый ; ибо самая стихия света есть божество, не терпящее ничего темного, нечистого, в позднейшем смысле - греховного. Понятия светлого, благого божества и святости неразлучны, и последнее -прямой вывод из первого. Так от санскр. div - светить, блистать, играть лучами образовались греч. Zzvq (родит. Дюz;), лат. deus - бог, (50) divus - божественный, святой, dives - богатый, dies - день, сибир. дивно - много, изобильно, богато (сравни: сухмень - засуха, сушь - жаркое время и сухо - много, несметно), дивный - чудесный, славный, красивый; на то же совпадение понятий, какое встречаем в лат. deus и dives, указывает наше богатый, производное от бог ; слова «свет» и «день» сопровождаются у нас эпитетом божий, а «искра» называется святою: «свиту божого не видно», «свята искра» .