Русалки - В славянской мифологии существа, как правило вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещёные дети (ср. Мавки). Представляются в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными волосами (ср. южнославянских вил, западноевропейских ундин), реже - в виде косматых безобразных женщин (у северных русских). В русальную неделю, следующую за троицей, выходят из воды, бегают по полям, качаются на деревьях, могут защекотать встречных до смерти или увлечь в воду. Особенно опасны в четверг - русальчин велик день.

 Поэтому в русальную неделю нельзя было купаться, а выходя из деревни, брали с собой полынь, которой русалки якобы боятся. На просьбы русалок дать им одежду женщины вешали на деревья пряжу, полотенца, нитки, девушки - венки. Всю троицкую неделю пели русальные песни, в воскресенье (русальное заговенье) изгоняли, «провожали» русалок. (или весну). Русалки обычно изображала девушка, которой распускали волосы, надевали венок и с песнями провожали в рожь. Вталкивая её в рожь, с криками разбегались, а русалка догоняла. Часто русалок изображали в виде чучела (иногда - обряженного ржаного снопа), несли его в поле и там оставляли на меже или разрывали и разбрасывали по полю. Известны случаи потопления чучела, сопровождавшиеся имитацией церковного отпевания. В этом варианте обряд проводов русалки испытал очевидное влияние «похорон Костромы». В южнорусских и поволжских областях известен ритуал «вождения русалки».
        Образ русалки связан одновременно с водой и растительностью, сочетает черты водных духов (иногда русалку представляли в свите водяного) и карнавальных персонажей, воплощающих плодородие, типа Костромы, Ярилы и т. п., смерть которых гарантировала урожай. Отсюда вероятна и связь русалки с миром мёртвых: по-видимому, под влиянием христианства русалки стали отождествлять лишь с вредоносными «заложными» покойниками, умершими неестественной смертью. Возможно, название русалка восходит к древнерусским языческим игрищам русалиям, известным по церковно-обличительной литературе. По гипотезе Ф. Миклошича наименование русалий заимствовано славянами на Балканах, где античные поминальные обряды носили название розалии. 

       Образ русалки в народных поверьях XIX–XX вв. сложный, контаминационный: «Он уже на русской почве воспринял в себя некоторые черты с разных сторон, – считал Д. К. Зеленин. – В образе русалок отразились свойства и признаки некоторых духов местных – полудниц, леших, водяных; сказалось влияние древнегреческих сирен» [Зеленин, 1916]. Благодаря тому что русалка стала героиней ряда литературных произведений XIX в., ее образ обогатился «книжными» чертами дивно прекрасных и чарующих, роковых существ, о которых повествовали так: «В глубокую полночь, при лунном сиянии, всплывали на поверхность озера красивые нагие девы с распущенными длинными волосами и с хохотом плескались водою» (Сарат.).

     Однако в народных верованиях русалка порою страшна, неприглядна. Облик «страшной» русалки особенно характерен для поверий северной, северо-восточной России, но отмечен и в верованиях центральных районов, в Поволжье, а также в Сибири; здесь русалка часто смешивается с водянихой, водяной чертовкой, лешачихой: водяная чертовка – с отвисшими грудями и длинными волосами (Нижегор.); русалка – косматая, с огромными грудями (Влад.). Так же описывали русалку-шишигу и пермяки. В Астраханской губернии считали, что русалка безобразна и космата, а в Саратовской представляли ее лохматой, горбатой, с большим брюхом, острыми когтями и железным крючком, которым она ловит людей. Волосы русалок, по поверьям, могут быть зелеными (Арх., Волог., Ворон.).
В Архангельских землях русалку иногда именуют лешухой, лесачихой (и наоборот); «русалка – нагая женщина с большими грудями, – считали в Вятской губернии, – живет в лесу, бежит, так на лошади не догонишь». В поверьях Орловщины русалка – голая простоволосая баба; русалка – растрепанная обнаженная женщина (Калуж.). Такая русалка – и водяной, и лесной дух, хотя чаще ее видят все же у воды. По поверьям, которые были распространены в Рязанской, Тульской, Калужской и ряда других губерний, русалки «живут в воде, в лесу и в поле». «Между лесными и водяными русалками у нас не делается различия ни во внешнем виде, ни в занятиях их» [Померанцева, 1975],
      Согласно распространенным представлениям, с середины весны и летом русалки могут обитать в полях (во ржи, в коноплях), появляться в огородах (Тамб.); их видят у бань и даже в банях, в овинах (Новг., Яросл., Нижегор.); они приходят к избам, стучатся в дома (Новг., Мурм.).
      В облике русалок проглядывают и черты покойников, главным образом девушек, женщин, детей, утонувших или погибших, умерших некрещеными, а также проклятых. В Орловской губернии русалок считали деревенскими девушками, пропавшими куда-то без вести из-за проклятия своих матерей; в Калужской губернии полагали, что в облике русалок продолжают «жить» на земле самоубийцы, утопленницы. Эти русалки, в общем, похожи на обычных людей, но они бледны, «прозрачны», с неприбранными волосами, в просторных белых рубахах без поясов или вовсе лишены одежды. По поверьям Смоленщины, таких обнаженных женщин и детей можно увидеть в лесу во время Троицы; во избежание несчастий необходимо бросить им платок или что-то из одежды.
Е.Г. Кагаров отмечал распространенность веры в неприкаянных «русалочьих детей», нагих и вечно плачущих. В Троицкую субботу они бегают по ржаному полю и поют:
«Бух, бух, Соломенный дух, Мене мати породила, Некрещену положила».
      Если при звуке их песни приговорить: «Крещаю тебя, Иван да Марья, во имя Отца и Сына и Святого Духа», то дети русалки, не достигшие еще семилетнего возраста, возносятся на небо, как бы восприняв настоящее крещение [Кагаров, 1918].
       Интересно, что в характеристике русалки, особенно смешиваемой с проклятой, полуверицей, может присутствовать красный цвет: она вся красная (Онеж.); одета в красный сарафан (Арх.); в красное платье (Печ.); в красную рубаху (Костр.); у нее красные зубы (Арх.) [Черепанова, 1983] .
Вопреки распространенному современному мнению, рисующему русалку «обнаженной женщиной с рыбьим хвостом», о рыбьем хвосте русалки в традиционных русских поверьях упоминается редко; в ряде районов России подобные существа именуются фараонками. Это название «объясняется апокрифической легендой о превращении преследователей Моисея [фараонова войска] в водяных и русалок» [Померанцева, 1975], поэтому под названием «фараонки» подразумеваются существа, представления о которых носят несколько «книжный» характер (см. Фараонки).

     По поверьям, русалка может оборачиваться возом сена, красной коровой, конем, теленком, собакой, мышью, птицей, зайцем [Виноградова, 1986], однако она существо, в общем, к метаморфозам не склонное. Нередко облик русалки напоминает облик лошади: у нее «волосы, как конский хвост» (Сургут.); «она бегает быстрее лошади» (Вятск.); «ржет» (Яросл.); облик русалки и прямо соотносится с обликом лошади, особенно в весенне-летних календарных обрядах, где ее может изображать лошадиное чучело, лошадиная голова (Астр., Симб., Сарат., Нижегор., Пенз.).
       Появляются русалки и в одиночку, и группами. Иногда русалками именуют жен водяных или леших, но, очевидно, русалки исконно «самостоятельные» существа, не объединяющиеся в семьи.

Рассказы о русалках, как правило, коротки, односложны. Чаще всего они описывают встречи с русалками у воды, в лесу, в поле.
      Традиционное занятие появляющейся у воды русалки – расчесывание волос; завидев человека, расчесывающая волосы русалка скрывается в воде; иногда, по рассказам, русалка моется, сидя на камне: «И вот русалки эти мылися – тоже видели их... Чудилось, мол, вот русалки сидят на камне – волоса распущенные, и моются на этом камне» (Новг.).
      Расчесывание волос – колдовское действие. Традиционно считалось, что длинные, густые волосы обладающих сверхъестественными способностями существ могут испускать особые, колдовские влияния. Расчесывание волос воздействовало на окружающий мир. Так, В. Даль сообщает, что, по поверьям, пока русалка чешет волосы, с них струится вода, затопляя все вокруг [Даль, 1880А]. Такое воззрение органично входит в круг представлений об особой власти русалок над погодой, над влагой: после Троицы русалка может насылать бурю, дождь [Кагаров, 1916]. Сам по себе гребень русалки, как и гребень водяного (см. Водяной), – магический предмет. Среди русских крестьян были популярны рассказы о таком гребне, неосмотрительно подобранном людьми и приносящем несчастья. В повествовании, записанном на Орловщине, мужики-рыбаки матерят бабу [русалку], которая ночью чешет на камне волосы; она роняет гребень, его берут рыбаки. После этого у них путается невод и не распутывается до тех пор, пока гребень не возвращают русалке.
       Нередко появление у воды расчесывающейся русалки (как и русалки, плещущейся в воде) знаменует грядущую беду: русалку видят у того места, где должен утонуть человек. В рассказе из Новгородской области русалка с длинными черными волосами сидит на камне у воды, повторяя: «Ох как долго нету!», после чего скрывается в реке; через некоторое время к реке приходит местный учитель и, решив искупаться, тонет.
          По распространенным представлениям, русалки сильно плещутся перед утоплением человека (как и водяные), могут «утянуть» к себе купающегося (особенно купающегося без креста, вечером, в праздник). Тем не менее «подводное житье» русалок практически не описано; повествование из Мурманской области, упоминающее о «свадебном столе» русалок, составляет одно из исключений; в нем рыбак, плюнувший в воду, портит свадебный стол русалок и наказан за это безвременной смертью.
Русалки, появляющиеся по преимуществу в лесу и смешиваемые с лесными девками, лешухами, в верованиях ряда районов России наделяются способностью очень быстро бегать, то скрываясь от человека, то преследуя его: «Шел по лесу один мужик, а оне [русалки] за ним турятся, все голые, растрепанные»; «Едешь, особливо зимой, вдруг – сзади нагой человек бежит. Но сделать он ничего не может» (Вятск.).